СВЕРХПРОВОДНИКИ

Зарядовые флуктуации в купратных ВТСП

Для построения теории высокотемпературной сверхпроводимости требуется детальное понимание природы нормального состояния ВТСП. Спиновые и зарядовые корреляции приводят к анти-ферромагнитному (в недопированных образцах) и страйповому упорядочению, которые конкурируют со сверхпроводящим порядком и могут иметь отношение к механизму спаривания. Еще один конкурент сверхпроводимости обнаружен в работе [1] (Италия, Германия, Франция, Канада): при исследовании резонансного рассеяния рентгеновского излучения на кристаллах (Y,Nd)Ba2Cu3O6+x с концентрацией дырок p = 0.09 – 0.13 зарегистрированы дальнодействующие несоизмеримые зарядовые флуктуации в слоях CuO2.

 

Области зарядового и сверхпроводящего
порядка на фазовой диаграмме

Волновой вектор этих флуктуаций близок к вектору Нестинга, соединяющему участки поверхности Ферми с максимальной d-волновой сверхпроводящей щелью. При охлаждении до Tc интенсивность и корреляционная длина флуктуационного сигнала резко возрастают, а при T < Tc вновь уменьшаются. Полученные результаты авторы [1] объясняют неустойчивостью поверхности Ферми, приводящей к формированию волны зарядовой плотности. Взаимосвязь сверхпроводящего и зарядового порядка (см. рис.) требует дальнейших исследований.

 

 

Л.Опенов

1. G.Ghiringhelli et al., Science 337, 821 (2012).

НАНОСТРУКТУРЫ, НАНОТЕХНОЛОГИИ,
НАНОЭЛЕКТРОНИКА

Наночастицы V2O5 защищают от  морского биообрастания

Подводные поверхности морских судов постепенно обрастают водорослями и микроорганизмами. Биообрастание приводит к уси-лению коррозии, увеличению гидродинамического сопротивления и, соответственно, к росту потребления топлива и вредных выбросов. Разрушаются и металлоконструкции, находящиеся в морской воде. Для борьбы с биообрастанием используют покрытия и краски, содержащие комплексы металлов или биоциды (вещества, убивающие живые организмы). Конечно, важно, чтобы они не были опасны для окружающей среды – не содержали тяжёлых металлов, медленно выделялись в воду и быстро теряли в ней токсичность. Разрабатываются гидрофобные гладкие покрытия на основе полидиметилсилоксана, препятствующие обрастанию, и поэтому не требующие добавления биоцидов. Гладкость покрытия также способствует повышению скоростных характеристик судов и обеспечивает экономию топлива. В ПерсТе сообщалось о новом покрытии для защиты корпуса морских судов, в составе которого использованы углеродные нанотрубки Baytubes® [1]. Однако такие покрытия не годятся для стационарных конструкций или судов, движущихся с небольшой скоростью. Кроме того, свойства могут меняться со временем. Новый вариант эффективной и не опасной для окружающей среды защиты от биообрастания недавно нашли учёные из Германии [2]. Они предложили использовать наночастицы V2O5.

Почему были выбраны V-содержащие частицы? Не обошлось без подсказки природы. Оказывается, ванадий играет важную роль во многих биологических процессах. Особенный интерес вызвало обнаружение V в активном состоянии в семействе галопероксидаз. Галопероксидазы (галогенсодержащие пероксидазы) – класс ферментов, способствующих окислению галогенов X- (Cl-, Br-, I-) пероксидом водорода H2O2: (H2O2 + X-+ H+ ® H2O + HOX). В 1984 г. впервые из бурой водоросли Ascophyllum nodosum (рис. 1) была выделена и охарактеризована V-содержащая бромпероксидаза V-BrPO [3]. Позднее V-BrPO получили из всех основных классов морских водорослей, а также из наземных лишайников, а из микроскопических грибов выделили V-содержащую хлорпероксидазу V-ClPO. Для работы этих необычных ферментов необходимо наличие в активном центре ванадия.

Рис. 1. Водоросль Ascophyllum nodosum

 

Морская вода содержит ванадий в окисленном состоянии, в основном V(V), в ней присутствуют Cl- и Br- и, в меньшей степени, H2O2. Под действием V-галопероксидаз образуются кислоты HOBr или HOCl, которые обладают антибактериальным действием и предотвращают рост биоплёнки на морских организмах. Так природа борется с биообрастанием.

Конечно, добавлять в защитные покрытия и краски природные V-галопероксидазы слишком дорого и сложно. В работе [2] предложен другой способ. Исследователи показали, что нанопроволочки V2O5, которые широко используются в качестве недорогого, но активного и стабильного катализатора, действуют аналогично природной галопероксидазе.

Авторы [2] синтезировали наночастицы V2O5 длиной 300 нм и шириной 20 нм и приготовили их дисперсии в воде с добавлением Br- и H2O2 (рН=8.3), а также в морской воде. Исследования показали, что, как и при действии V-BrPO, образуются HOBr и синглетный молекулярный кислород 1О2, обладающие антибактериальной активностью, но не токсичные для морской флоры и фауны (рис. 2).

 

Рис. 2. Бактерицидные свойства нанопроволок V2O5:
а – краску с добавками наночастиц (жёлто-зелёный цвет) нанесли на металлическую поверхность;
b – атака бактерий; с – в присутствии Br- и H2O2 постоянно образуется кислота HOBr (мелкие голубые сферы);
d – HOBr повреждает бактерии; е – предполагаемая схема бромирования.

Эксперименты показали, что рост бактерий в присутствии наночастиц V2O5 (0.075 мг/мл), Br- (1 мМ) и H2O2 (10мкМ) снизился на 78% для грамотрицательных бактерий E. coli и на 96% - для грамположительных бактерий S. aureus. В контрольных экспериментах без наночастиц эффект составил 28 и 13%, а с наночастицами, но без Br- и H2O2 – 5 и 8%, соответственно. Морфология наночастиц после длительных испытаний по данным ТЕМ не изменилась.

Учёные проверили токсичность наночастиц V2O5 в морской воде на личинках крошечной морской креветки Artemia franciscana как на модели морской флоры-фауны. Нанопроволочки V2O5 оказались гораздо менее токсичными, чем разрешённые к применению Zn- и Cu-содержащие биоциды (в 14 и 1000 раз, соответственно).

Затем исследователи добавили наночастицы в краску, применяемую для защиты корпусов лодок. На рис. 3 приведены результаты испытаний. Левая половина пластин из нержавеющей стали покрыта обычной краской, правая – с добавлением наночастиц V2O5. Пластины на 4 дня поместили в суспензию с бактериями E. coli и S. aureus. Концентрация Br- и H2O2 одинакова во всех случаях. Флуоресцентная микроскопия показала значительное снижение плотности/адгезии бактерий при добавлении наночастиц (отсутствие окрашенных клеток бактерий в правых половинках пластин, рис. 3b,c).

 

Рис. 3. а – Промышленная краска с наночастицами и без них нанесена на пластинки из нержавеющей стали (2х2см); b,c – изображения пластин после 4 дней инкубации в суспензии с Br-, H2O2 и бактериями E. coli или S. aureus, (флуоресцентная микроскопия).

Тёмные пятна на правых половинках – скопления наночастиц. Шкала – 100 мкм.

Рис. 4. Влияние наночастиц на биообрастание in situ. Фотографии стальных пластинок, покрытых краской для лодок без и с V2O5: а,b – сразу после фиксации обе пластинки чистые; c,d – через 60 дней на пластинке без наночастиц видно сильное биообрастание, пластинка с наночастицами демонстрирует отсутствие биообрастания.

 

Лабораторные исследования в морской воде показали, что и через 9 недель покрытия не деградировали и сохранили антибактериальную активность. Концентрация ванадия в воде периодически измеряемая с помощью чувствительного ICP масс-спектрометра, не превышала естественную концентрацию ванадия в морской воде.

Исследователи прикрепили окрашенные стальные пластинки к корпусу лодки, стоящей в лагуне Атлантического океана, и сняли их через 60 дней (рис. 4). Пластинка без добавок наночастиц в краске сильно пострадала от бактерий и водорослей (рис. 4c), а на пластинке, покрытой краской с V2O5, не видно никакого биообрастания (рис. 4d).

Возможно, подсказанный природой способ борьбы с морским биообрастанием приведёт к созданию новых эффективных защитных покрытий и красок, менее вредных для окружающей среды, чем химические биоциды.

О.Алексеева

1.      ПерсТ 16, вып. 24, с. 6. (2009).

2.      F.Natalio et al., Nature Nanotech. 7, 530 (2012).

3.      H.Vilter, Phytochemistry 23, 1387 (1984).

Успешный синтез молекулярного зажима

В век развития нанотехнологий воображение ученых будоражит возможность создания молекулярных машин, которые имитировали бы работу их макроскопических аналогов. Вереницей появляются на страницах статей наноразмерные моторы, пинцеты, храповики, роторы и турникеты. Однако, по мнению авторов работы [1], один из важнейших инструментов наномира был до сих пор незаслуженно обойден вниманием исследователей. Это, так называемое, молекулярное зажимное устройство (см. рис.), которое вполне может использоваться, например, в “нанороботостроении” или в системах адресной доставки лекарственных средств. Основным требованием к подобному устройству является возможность структуры находиться в двух состояниях: открытом или закрытом. Это позволяет механизму захватывать или освобождать молекулу-гостя в зависимости от заданных внешних условий.

Авторам работы [1] удалось успешно получить наноконтейнер (кавитанд) на основе дихинона и резорцин[4]арена, в котором механизм переключения состояний реализуется в рамках внутримолекулярных водородных связей.

Концепт молекулярного зажимного устройства

Именно благодаря им происходит стабилизация кавитанда в форме “чаши” (см. рис.), что позволяет удерживать молекулу-гостя зажатой (авторы определяли формирование водородных связей с помощью рентгеновской, инфракрасной и ЯМР спектроскопий). Необходимо отметить, что в процессе исследований внутри молекулярного зажима успела побывать широкая группа органических соединений, среди которых бензол, адамантан, циклооктан и их производные. В конечном итоге авторы рассчитывают, что предложенное ими устройство позволит более тесно интегрировать фундаментальную химию кавитандов в молекулярную инженерию.

М.Маслов

1.      I. Pochorovski et al., J. Am. Chem. Soc. 134, 14702 (2012).

ГРАФЕН

Дефекты и прочность графена

По своей прочности однослойный монокристаллический графен сопоставим с медной пленкой толщиной 50 нм. Однако графеновые образцы, которые предполагается использовать в биологических мембранах и наноэлектронных устройствах, являются поликристаллическими, то есть состоят из зерен с различной ориентацией кристаллографических осей. Вопрос о влиянии межзеренных границ (МЗГ) на механические свойства графена представляет как практический, так и фундаментальный интерес. Этому вопросу посвящена работа [1] (Китай, США), в которой представлены результаты численного моделировании графена с различными углами разориентации зерен q. Поскольку в графене МЗГ обычно образованы так называемыми “дефектами 5/7” (которые состоят из смежных пяти- и семиугольников, формирующихся из шестиугольников при повороте связи С-С на угол 90о), то авторы [1] рассмотрели различные варианты расположения этих дефектов на МЗГ. Выяснилось, что прочность МЗГ определяется не столько концентрацией дефектов 5/7, сколько характером их распределения вдоль МЗГ: если дефекты расположены на одинаковом расстоянии друг от друга, то при увеличении q прочность возрастает, а в противном случае – уменьшается. Теперь остается только найти способ, как регулировать дефектность МЗГ на практике.

1.  Y. Wei et al., Nature Mater. 111, 759 (2012).

Однослойные гетероструктуры из графена и нитрида бора

Метод химического осаждения из паровой фазы позволяет выращивать качественные монослои графена и гексагонального нитрида бора (h-BN) достаточно большой площади. Однако наибольший интерес представляют латеральные гетероструктуры графен(проводник)/h-BN(диэлектрик), которые можно использовать для создания атомарно тонких интегральных схем. Методика выращивания таких гетероструктур недавно предложена в работе [1]. Она позволяет изготавливать сложные наноэлектронные устройства, состоящие из большого количества активных и пассивных элементов. В перспективе планируется добавить к графену и h-BN еще и двумерный полупроводник (например MoS2).

1. M.P.Levendorf et al., Nature 488, 627 (2012).

Сверхчувствительный газовый сенсор на основе графена

Высокая чувствительность электронных характеристик углеродных наноматериалов к сорту и количеству молекул, сорбированных на их поверхности, указывает на возможность разработки на основе этих материалов эффективных газовых сенсоров, способных детектировать малейшие примеси вредных или опасных газов в атмосфере. Недавно сотрудники Honda Research Institute (США) [1], провели исследования используя в качестве сенсора углеродную нанотрубку (УНТ). При этом значительное увеличение чувствительности сенсора по отношению к примесным молекулам газа (до концентраций 10-12) было достигнуто в результате непрерывного УФ облучения поверхности УНТ, которое предотвращало загрязнение поверхности сенсора. Эта же исследовательская группа провела эксперименты с сенсором, в котором в качестве чувствительного элемента служил графен [2]. В данном случае УФ облучение поверхности графена привело к рекордной чувствительности сенсора по отношению к молекулам NO (≈0.16·10-12), которая примерно втрое выше величины, достигнутой в случае УНТ [1].

Образцы графена были синтезированы стандартным методом химического осаждения паров (CVD). В основе работы сенсора [2] лежит измерение сопротивления графена в зависимости от концентрации молекул примесного газа. Измерения проводили в потоке инертного газа, в качестве которого использовали аргон либо азот.

 

Типичные результаты измерений показаны на рисунке.

Здесь приведена зависимость относительного изменения проводимости образца от времени, полученная при различных концентрациях примеси NO (ppt = 10-12; ppq = 10-15). На вставке иллюстрируется воспроизводимость показаний сенсора, полученных при концентрации NO 10 ppt. Обработка представленных данных приводит к рекордной величине предела детектирования DL = 158 ppq. Результаты, полученные для других примесных газов, имеют аналогичный характер, однако величина предела детектирования зависит от сорта газа и во всех случаях в несколько раз выше, чем в случае NO. Эти результаты приведены в таблице, где они сравниваются с соответствующими показателями для УНТ.

Примесь

 NO NO2 NH3 N2O O2 SO2 CO2 H2O

Cmin, ppt

 10 40 200 200 200 200 200 200

DL, ppt

 0.158 2.06 33.2 103 38.8 67.4 136 103
DL, ppt для УНТ 0.59 1.51 27.8 - - - - -

В таблице, наряду с величинами DL, восстановленными на основании измерений, приводятся также величины минимальной концентрации примеси Cmin, измеренные в эксперименте. Хотя порог обнаружения газов на 1–3 порядка выше, чем в случае NO, этот параметр остается на порядки ниже, чем показатели, достигнутые ранее. Такое продвижение связано с обнаруженным в данной работе эффектом УФ облучения поверхности сенсора, которое препятствует накоплению молекул примеси.

А.Елецкий

 1.     G.Chen et al., Sci. Rep. 2, 343 (2012).

2.     G.Chen et al., Appl. Phys. Lett. 101, 053119 (2012).

МАГНИТЫ

Магнитный “хамелеон”

Изменение цвета конденсированной среды в магнитном поле называется магнитохромизмом. К настоящему времени накоплено множество впечатляющих примеров воздействия магнитного поля на цвет различных твердых тел и композитов.

Наиболее развиты исследования в области магнитохромного эффекта в композитах органических и полимерных материалов. Читатель сможет посмотреть фильм (http://www.popsci.com/scitech/article/2009-06/magnetochromatic-material-changes-color-command), в котором видно, как изменяется цвет композитной среды, состоящей из полимерных шариков, под действием магнитного поля. В [1] описано изменение цвета кристаллов гуанина в магнитном поле. В [2] (см. рис.1) в магнитном поле до 15 Тл изменяется цвет раствора Fe3O4.

Рис.1. Изменение цвета раствора Fe3O4 в магнитном поле от 0 до 15 Тл.

Физический процесс, определяющий изменение цвета во всех вышеупомянутых случаях, сводится к тому, что магнитное поле оказывает ориентирующее действие на микро- (и нано-) частицы материала, находящиеся в жидкости.

 

При этом меняется среднее расстояние между частицами. Но поскольку это расстояние (300-800 нм) лежит в диапазоне длин волн видимого света, то именно оно и определяет рассеяние света раствором. Приложение магнитного поля приводит к изменению условий рассеяния света в таких растворах, практически не затрагивая физические свойства и структуру самих частиц. Исследователи этих явлений надеются на то, что с помощью магнитного поля можно будет управлять цветом пикселей в электронных дисплеях, заменив современные дорогие плазменные технологии на более дешевые магнитные. Однако, в действительности, надежд на это мало, поскольку переориентация частиц обычно требует магнитных полей до 15 Тл, которые создаются в сверхпроводящих магнитах. А уж их цена превосходит цены всех остальных технологий на много порядков.

“Магнито-хамелеонный” эффект существует и в неорганических твердых телах. Однако причины изменения цвета кристаллов оказываются иными, а величина эффекта даже в магнитных полях 15 Тл значительно скромнее и не позволяет показать яркую картинку, подобную рис. 1. Взаимосвязь между зарядом, структурой и магнетизмом кристаллов находится в центре внимания при изучении оксидов переходных металлов [3]. Цветовые свойства кристаллов являются индикатором кристаллических полей и вызваны переходами между и внутри центров переходных металлов. Часто вклад в окраску дают коллективные возбуждения экситонов и магнонных боковых полос. Эти возбуждения зависят от обменного взаимодействия и поэтому очень чувствительны к изменениям магнитного порядка.

Оптическая спектроскопия позволяет выявить локальные нарушения симметрии и установить причины изменения цвета кристаллов. В кристаллах α- Fe2O3 (выращенных авторами [3] довольно чистыми и крупными) наблюдается магнитохромизм (атомная и магнитная структуры показаны на рис. 2).

Рис. 2. а - Схематическое изображение фазы, возникающей в сильном магнитном поле 35 Тл и магнитной структуры α-Fe2O3; b - изображение магнитного упорядочения со стороны оси [111], позволяющее видеть только центры железа. Голубые стрелки схематически показывают неколлинеарное состояние. Небольшое отклонение от коллинеарности составляет 10−4 градуса и обусловлено взаимодействием Дзялошинского-Мория. Это отклонение индуцирует слабый магнитный момент вдоль направления оси С2 (красная стрелка).

Оптические свойства этих кристаллов определяются d-d возбуждениями атомов в видимой части спектра, что и обуславливает цвет “редиски” в α-Fe2O3. Отметим, что и цвет ржавчины определяется отчасти цветом α-Fe2O3, поскольку этот оксид является ее главной компонентом. Из рис. 3 видно, что в магнитном поле оптическое поглощение кристалла изменяется, что соответствует его покраснению. Эти изменения цвета наблюдаются потому, что спиновые когерентные переходы увеличивают зарядово-спиновое взаимодействие значительно сильнее, чем можно было бы ожидать для обычного спин-орбитального взаимодействия. Наконец, отметим, что в неорганических кристаллах может существовать еще один механизм влияния магнитного поля на их цвет.

Рис. 3. Зависимость оптического поглощения кристаллов α--Fe2O3 от магнитного поля.

В [4] были исследованы оптические свойства кристаллов NaCl:Eu, в которых примесь Eu2+ определяет их цвет, поскольку фотолюминесценция этих ионов возбуждается в ультрафиолетовой области, близкой к видимому диапазону. Длина волны этой фотолюминесценции сильно зависит от расщепления уровней в кристаллическом поле, которое, в свою очередь, чувствительно к тому, является ли ион Eu2+ отдельным, или он включен в пары Eu2+−Eu2+, тройки и более сложные комплексы. Как показано в [4], количество этих комплексов разного сорта управляется магнитным полем, поскольку оно способно переключать спиновое состояние в них и приводить к распаду крупных комплексов на отдельные ионы Eu2+, что и вызывает изменение цвета. К такому же результату приводит нагрев и пластическая деформация кристаллов NaCl:Eu (т.е. имеется еще и термо- и механохромизм).

В этой короткой заметке перечислено лишь несколько механизмов магнитохромизма. Безусловно, коллекция этих явлений различной физической природы значительно шире и пополняется довольно быстро.

О.Коплак

1.  M. Iwasaka et al., J. Appl. Phys. 111, 07B316 (2012).

2.  Jianping Ge et al., Angew. Chem. Int. Ed. 46, 7428 (2007); http://optics.org/article/30625

3.  P. Chen et al., Phys. Rev. B 85, 174413 (2012).

4.    Р. Б.Моргунов и др., ЖЭТФ 124, 840 (2003).

ФУЛЛЕРЕНЫ И НАНОТРУБКИ

Холодный полевой эмиттер электронов с высокой плотностью тока на основе УНТ

Благодаря высокому аспектному отношению в сочетании с хорошими электрическими и механическими свойствами, а также повышенной термической и химической стабильностью углеродные нанотрубки (УНТ) рассматриваются как перспективный холодный полевой эмиттер электронов. Такой эмиттер обеспечивает достаточно высокую плотность тока эмиссии при относительно низком приложенном напряжении (на уровне 1 кВ). Несмотря на активные исследования, проводимые во многих лабораториях мира с целью создания надежно работающих холодных полевых катодов на основе УНТ, подобные устройства пока не получили широкого практического распространения, что связано с трудностями выращивания однородного массива вертикально ориентированных УНТ с фиксированным расстоянием между ними. Существенного повышения плотности тока эмиссии и стабильности рабочих параметров эмиттера на основе УНТ удалось добиться группе исследователей из Univ. of Miami (США) [1]. 

Схема эмиттера представлена на рисунке, где межэлектродное расстояние d = 1мм. В этой схеме, в отличие от традиционного подхода, используется трехмерная конфигурация эмиттера, согласно которой УНТ выращивают внутри микроканалов, выполненных в медной подложке. Такая конфигурация обеспечивает большее количество элементарных эмиттеров без снижения локальной напряженности электрического поля в результате электростатического экранирования, присущего двумерным конфигурациям. Наряду с этим, нанотрубки, укрытые в микроканалах, менее подвержены ионной бомбардировке, снижающей срок службы эмиттера.

Микроканалы диаметром 12±10 мкм проделывали в медной пластинке толщиной 250 мкм методом электродуговой обработки. Затем образцы покрывали тонкой пленкой титана, которая служила барьерным слоем, и пленкой никелевого катализатора. УНТ выращивали методом химического осаждения (CVD). Наблюдения, выполненные с помощью сканирующего электронного микроскопа, показывают, что выращенные многослойные УНТ имеют длину примерно 20 мкм и диаметр в диапазоне 60-90 нм.

Эмиссионные характеристики эмиттера измеряли при давлении остаточного газа 10-7 Торр. Вольт-амперные характеристики эмиттера, измеренные в режиме постоянного тока, хорошо соответствуют классическому соотношению Фаулера-Нордгейма. Плотность тока эмиссии 10 мкА/см2 достигается при напряженности электрического поля (средней по промежутку) 1.1-1.2 В/мкм. Для получения плотности тока 10 мА/см2 необходимо приложить поле напряженностью между 1.69 и 2.04 В/мкм. Измерения показывают, что плотность тока эмиссии пропорциональна числу микроканалов, проделанных в подложке. Максимальная величина плотности тока эмиссии была получена в импульсном режиме и составила 270 мA/см2 (в случае эмиттера, содержащего 16 микроканалов). Это один из наиболее высоких показателей, приведенных в литературе.

Наряду с аномально высокой плотностью тока, рассматриваемый эмиттер демонстрирует высокую стабильность рабочих параметров. Испытания показывают, что ток эмиссии остается практически неизменным в течение 10 ч. Стабильность эмиттера на подложке из алюминия, имеющего такую конфигурацию, сохраняется в течение 600 ч. Исследования показывают, что в течение указанного времени эмиттер не получает никаких повреждений, связанных с ионной бомбардировкой.

А.Елецкий

1. Lahiri et al., Appl. Phys. Lett. 101, 063110 (2012).

ВЕСТИ С КОНФЕРЕНЦИЙ

Международная конференция
“Новое в магнетизме и магнитных материалах” (НМММ-22)

C 17 по 21 сентября подсекция “Физика магнитных пленок и малых частиц” секции “Магнетизм” Научного совета РАН по физике конденсированных сред совместно с Астраханским государственным университетом (АГУ) провела конференцию “Новое в магнетизме и магнитных материалах”. Работа конференции проходила в пансионате “Дружба” под Астраханью. В ней приняли участие ученые со всей России: от Санкт-Петербурга до Владивостока, и от Сыктывкара до Махачкалы. Традиционно многочисленными были делегации из Москвы и Екатеринбурга. Примечательно, что около половины участников составляли молодые ученые до 35 лет.

Открытие конференции состоялось в Астраханском государственном университете. С приветственным словом к участникам конференции обратились председатель Секции Л.А.Прозорова, зам. председателя Программного комитета А.К.Звездин, члены Орг. комитета А.С.Лилеев, Е.В.Лукашева, И.Н.Чугуева, проректоры АГУ М.Ф.Булатов и И.Ю.Петрова. Если Л.А.Прозорова говорила о предыстории и развитии магнетизма от древности до наших дней, то продолживший научную часть пленарного заседания А.К. Звездин кратко очертил “горячие” темы исследований: фемтомагнетизм, спиновая электроника, магноника, материалы с новыми свойствами или новыми сочетаниями свойств, такие как топологические изоляторы, мультиферроики и композитные материалы. Тематика конференции в целом (за исключением разве что топологических изоляторов) соответствовала этим новым тенденциям, при этом сохраняя традиционную структуру секций. Так, доклад А.М. Калашниковой по фемтомагнетизму, собравший множество хвалебных откликов, открывал секцию “Магнитооптика и фотомагнетизм”. Доклады по спинтронике и магнонике естественным образом вошли в секции “Магнитные наноструктуры”, “Магнитные пленки” и “Элементарные возбуждения в магнетиках”. Большой интерес вызвали доклады, посвященные необычным свойствам магнитных материалов и композитов (А.С.Лилеева, Ю.П.Сухорукова, Л.А.Памятных, А.В.Ситникова, Ю.К.Фетисова и др.). И в целом, как отметила при закрытии конференции Л.А. Прозорова, представленные доклады, в том числе и молодых участников, были на высоком научном уровне.

 

Рис. 1. Заседания секций: доклады  а) А.С. Лилеева и б) Ю.П. Сухорукова (ведет секцию В.В. Павлов).

Особый интерес вызвал круглый стол, посвященный вопросам образования, проведенный Е.В.Лукашевой. На нем обсуждались проблемы преподавания физики магнетизма для студентов как физических, так и других естественных и гуманитарных специальностей, а также междисциплинарные исследовательские студенческие проекты. С докладами выступали В.В.Суриков, А.М.Лихтер.

Культурная программа включала в себя прогулку на теплоходе, экскурсию по Астрахани и поход на рыбный рынок, за что отдельная благодарность астраханским организаторам конференции.

Рис. 2 Прогулки а) на теплоходе и б) по Астрахани. На кадре слева направо: Л.А. Прозорова, А.В. Чжан, И.Н. Чугуева, Е.В. Лукашева, А.К. Звездин.

Фоторепортаж с конференции смотри по ссылки  http://nmmm.phys.msu.ru/nmmm22/index.php?ref=nmmm22_photo 

А. Пятаков

КОНФЕРЕНЦИИ

Научная сессия ОФН РАН, посвященная 100-летней годовщине
открытия космических лучей, 24 октября 2012 г.

(14-00, конференц-зал Физического института им. П.Н. Лебедева РАН, Ленинский просп. 53, Главное здание, 3-й этаж)

 1.  чл.-корр. РАН О.Г. Ряжская (ИЯИ РАН)

“Вклад российских ученых в 100-летнюю историю развития физики космических лучей” 

 2. академик Г.Ф. Крымский, чл.-корр. РАН Е.Г. Бережко (ИКФИА СО РАН, г. Якутск)

“Происхождение космических лучей”

 3. профессор Ю.И. Стожков (ФИАН)

“Космические лучи в гелиосфере”

 4.  д.ф.-м.н. М.И. Панасюк (НИИЯФ МГУ)

“Роль наземных и космических методов исследований в решении актуальных задач физики космических лучей”

сайт: www.gpad.ac.ru

_______________________________________________________

Внимание!

С апреля 2006 г. ПерсТ выпускается только в электронном формате и представлен по адресу http://www.issp.ac.ru/journal/perst и http://perst.isssph.kiae.ru . Желающие получать выпуски ПерсТа по своему электронному адресу могут сообщить его в адрес редакции www.issp.ac.ru/journal/perst

Главный редактор И.Чугуева  irina@issp.ras.ru  тел: (499) 995 16 21

Научные редакторы: К.Кугель kugel@orc.ru, Ю.Метлин

В подготовке выпуска принимали участие: О.Алексеева, А.Елецкий, О.Коплак, М.Маслов,  Л.Опенов, А.Пятаков

Выпускающий редактор: И.Фурлетова